Тина Гранина - Счастье с доставкой на дом. Любовный роман
Этот дом (вернее его часть) достался её мужу от отца. Когда-то весь дом принадлежал отцу, но, когда родителей не стало, сестра Геннадия вышла замуж, и дом разделили на две половины. Потом его сестра продала свою часть дома посторонним людям. Сама с мужем, подкопив деньжат, уехала в соседнюю деревню и купила там собственный отдельный дом.
Сама же Клавдия была сиротой и выросла в детдоме. Потом работала в пекарне и жила в комнатке барака. Считается, что бараков давно не существует, но это не так. Существуют, да ещё как! Выйдя замуж, она переехала в дом мужа, а в её комнатку сразу вселили другого жильца. Так что, другого жилья у Клавдии не было.
Проработав у Морозовых два года, она всё же решилась продать свою половину дома соседям. Уж больно было их жалко. Они ютились вчетвером на своей половине, а половина Клавы пустовала. Вырученные деньги Клавдия положила на сберкнижку, чтобы они там копились.
Когда Клава в первый раз увидела Катерину, была поражена её красотой и каким-то особым лоском. Но, когда она увидела Марка, она просто не могла прийти в себя. Этот двенадцатилетний мальчик выглядел, как маленький мужчина. Очень красивый и уже уверенный в себе! Так обычно не выглядят мальчики-подростки. Да он ещё и подростком-то толком не был, а в нём уже вовсю проглядывалась мужская суть.
«Ну, держитесь, девки! – подумала тогда Клавдия – Сердцеед подрастает». Но больше всего поразили Клавдию его глаза! Нет, не красота, хотя двух мнений тут быть не может – глаза потрясающей красоты. А ум, светящийся в этих глазах. Когда Клава разговаривала с Марком, ей уже тогда казалось, что она говорит со взрослым мужчиной.
Честно говоря, Клава боялась, что не справится с мальчиком его возраста. У неё не было детей, и она толком не знала, как с ними обращаться. Она боялась, что он не будет её слушаться, будет грубить и поддразнивать, как это любят делать ребята-подростки. Но ничего этого не было.
Он уважительно к ней относился, был вежлив и всегда был готов помочь. Брал у Клавдии в дверях тяжёлые сумки и относил их на кухню. Если было много стирки, он без проблем мог взять огромный таз с мокрым бельём и вынести его на балкон, чтобы Клава могла его развесить.
Марк был не по годам сильным мальчиком. Конечно, он занимался спортом. Ходил в различные секции. Сначала Марк увлёкся плаваньем и спортивной гимнастикой. Но однажды, когда в шутку боролся с отцом, увидел, как тот применяет неизвестные Марку приёмы. Он попросил отца научить его и, когда у него стало отлично получаться, отец посоветовал ему серьёзно заняться боевыми видами спорта.
Клава полюбила Марка, как сына. Она осталась вдовой в тридцать шесть лет и знала, что больше не выйдет замуж. Она так и не смола забыть своего Геночку и продолжала оплакивать его ранний (в сорок один год) уход.
Когда Марк достиг пятнадцатилетнего возраста, он начал приводить девушек (всегда старше себя по возрасту) домой в свою спальню, а рано утром, перед маминым возвращением, выпроваживал их из квартиры. Клава заметила это случайно, выйдя однажды на кухню, в пять утра, чтобы выпить воды. Клава вся измучилась, говорить или нет Катерине. Но потом, решила поговорить сначала с Марком.
Она отважилась на это только месяца два спустя, когда его очередная пассия успела выскочить из квартиры буквально за две минуты до прихода с дежурства матери. Клава понимала, что рано или поздно Катерина застукает Марка с подружкой дома и Клавдии придётся объясняться.
И Клава решилась. Рассказав Марку о том, что она знает о его ночных подружках, Клава попросила Марка войти в её положение. Как она будет смотреть в глаза его матери, когда та узнает обо всём? Марк внимательно посмотрел на Клавдию:
– И давно ты об этом знаешь? – спросил он очень серьёзно.
– Два месяца, – ответила Клавдия.
– Два месяца? И ты ещё не рассказала маме? – изумился Марк.
– Ещё нет. Но я не хочу потерять это место, Марк. Я так полюбила вашу семью, что не знаю, как буду жить без всех вас, – заплакала Клава.
А дальше произошло что-то невероятное! У Клавы до сих пор наворачиваются слёзы, когда она вспоминает это.
Марк подошёл и обнял её! Клава заплакала ещё сильнее. А он сказал:
– Ты мой друг, Клавдия. И я не допущу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности. Не плач, ладно?
Клава кивнула, и парень отошёл от неё. Потом ещё раз внимательно посмотрел ей в глаза, улыбнулся, подмигнул и вышел из квартиры.
Больше ни одной подружки у них не было!
И вот сейчас она готовит стол в честь его возвращения из командировки. Так заведено уже давно. Раньше так встречали Артура Сергеевича, а теперь его сына.
Глава 13
Марк открыл дверь и вошёл в квартиру родителей. Как всегда, первой «выкатилась» из кухни Клавдия. Марк обнял её, а она, поднявшись на мысочки и наклонив к себе его голову, расцеловала парня в обе щеки.
Затем в холл вышли отец и мать. Сын с отцом обнялись. С мамой они обменялись поцелуями в щёчки. Так было всегда. Один и тот же ритуал, но Марк не представлял себе жизни без него. Он в полной мере ощущал себя в лоне семьи и чувствовал себя очень комфортно.
Пройдя в ванную, он вымыл руки и направился в кухню. Там уже был накрыт стол, и Марк знал, что после тоста за возвращение он будет рассказывать им о своей командировке. Конечно, опуская некоторые подробности, чтобы щадить нервы мамы и Клавдии.
К Клаве он относился, как к родственнице. Она много раз выгораживала Марка перед мамой, когда его уличали в какой-то провинности. И он помнил и ценил это. А потом, он просто чувствовал, что эта немолодая женщина любит его, как сына.
Подробности он мог рассказать только отцу, когда уставшие мама и Клава уходили спать.
Катерина, конечно, догадывалась обо всём, но ей нравилось, когда муж и сын сидели на кухне чуть ли не до утра и доверительно беседовали, оберегая её от страшных порой подробностей.
На этот раз Катерина и Артур ждали, что сын приедет в приподнятом настроении, но он приехал чернее тучи. Родители удивлённо переглянулись.
– Марк, за то время, что мы не виделись, что-то произошло? – спросила Катерина.
– Да нет. Просто Володя ранен, и я расстроен, вот и всё. А ещё, меня ребята ждут сегодня на тусовку, а мне не хочется. Я выключил телефон и знаю, что они обидятся.
– Пообижаются и перестанут. Если ты приедешь в таком настроении, это не улучшит их тусовку, – ответил отец.
Но он понимал, что дело не в этом.
– А что, у Володи что-то очень серьёзное? – обеспокоилась мама.
– Говорят, состояние средней тяжести. Но у него же Марина беременна. А она такая паникёрша, когда что-то касается её мужа, – ответил Марк.
Артур заметил, что Марк не смотрит им в глаза, а это значит, что дело действительно не в этом. Вернее, не только в этом.
«Ну, что ж, значит, Марк не хочет рассказывать, а раз не хочет, нечего его и пытать», – решил Артур и провозгласил первый традиционный тост.
Они трое, как обычно, сидели за столом, и Марк рассказывал о своём походе (то, что можно).
Клавдия никогда не садилась за общий с ними стол, как они все ни пытались это изменить! Она твёрдо заявляла, что прислуге не место за хозяйским столом! И сколько бы ей не объясняли, что за столько лет она стала членом их семьи, она упрямо садилась за столик возле плиты – напротив их стола. И совсем рядом, и всё же поодаль. Потом Морозовы перестали бороться с её причудой и смирились с таким раскладом вещей.
Все заметили, что у Марка не было обычного аппетита. Клавдия всполошилась:
– Марк, тебе не нравится сегодня моя стряпня?
Но он даже не понял, о чём она. Он с минуту смотрел на неё, соображая, о чём она спросила. А потом только ответил:
– Ну, что ты, Клавдия! У тебя, как всегда всё обалденно вкусно!
Марк попытался выглядеть весёлым. Стал шутить и балагурить, как обычно. Но получалось как-то фальшиво.
«Вот, что значит не уметь врать, – подумал Артур, – Что же его так грызёт?»
Катерина обменивалась с мужем многозначительными взглядами. Значит – она тоже поняла, догадался Артур.
Марк неожиданно ушёл в себя, и создалась неловкая пауза. Катерина тронула его за руку. Марк встрепенулся.
– А что там с Вовой? – спросила она, чтобы как-то вывести Марка из ступора.
– После выполнения задания, мы возвращались на точку, – заговорил Марк, – вроде бежали все рядом. В какой-то момент мне послышался вскрик, я оглянулся, но никого не увидел. Стал оглядывать ребят и не увидел Вовку. На бегу спросил, кто его видел, но мне ответили, что он где-то впереди. Когда выбежали из леса, оказалось, что его всё-таки нет. В лесу послышалась стрельба. Мы поняли, что нас преследуют. Я приказал всем бежать к месту приземления «вертушки», а сам побежал назад. Туда, где мне послышался вскрик. Женёк и Васян побежали за мной. Когда я стал ругаться, чтобы они вернулись, меня просто послали! Сказали, что могу писать на них рапорт, но они не вернутся без меня и Вовки. Они понимали, что если с ним что-то случилось, я не смогу тащить на себе сто с лишним килограммов, да ещё и бежать. А нас стали искать. Мы начали ползком в разных направлениях обшаривать место, которое я указал. И я наткнулся на яму. Не знаю, на кого её вырыли, на человека или зверя, но в ней был провал. Откинув ветки, мы увидели Вовку. Он был без сознания. Нога была сломана костью наружу и насажена на заострённый кол. В общем, провозились мы довольно долго. Пока спустились в яму. Пока освободили ногу. Пока достали его. Нас обнаружили и стали обстреливать. Пришлось оставить Ваську прикрывать нас, пока мы тащили Володьку к вертолёту. Нам повезло, во-первых, в том, что это случилось недалеко от места приземления. Во-вторых, что преследователей было мало. Васёк сказал, что человек пять-шесть, не больше. Когда мы добрались до ребят, те вернулись на подмогу Ваське, и преследователи отстали. Вовка потерял много крови и всё время до «вертушки» был без сознания.
